— Откройте, милиция!

Почти сразу на лестничную клетку выглянул мужчина лет тридцати в домашнем халате и тапочках. Определённо — оператор.

— Чем могу помочь? — настороженно уточнил он.

Прапорщик предъявил удостоверение и выразительно глянул на Матвея.

— Жильцы сверху не беспокоят? — поинтересовался тот.

— Беспокоят! Очень сильно беспокоят! Я уже два заявления написал! — закивал квартиросъёмщик. — Они раньше хоть какие-то правила приличия соблюдали, на пару месяцев и вовсе угомонились, а теперь сплошные пьянки-гулянки начались. Бывает половину ночи приходится звуковой экран в детской держать…

Он сообразил, что сболтнул лишнего, но сотрудники милиции на вольностях с оперированием сверхсилой акцентировать внимание не стали. Матвей Пахота наклонил голову, будто прислушивался к чему-то и уточнил:

— А сейчас как? Шумят?

— Шумели, — заявил гражданин. — Так отплясывали, что люстра качалась! Теперь только хохочут, как сумасшедшие.

— Примем меры, — уверил его Матвей Пахота. — Нам бы только с планировкой квартиры ознакомиться. Они ведь у вас одинаковые с третьим этажом?

— Должно быть, — растерянно произнёс жилец, но тут же опомнился. — Да, конечно! Заходите! — Он подался назад и повысил голос: — Ольга, у нас гости!

— Мы ненадолго, — предупредил Матвей, первым шагнув через порог.

— Да ёлки-палки! Ну зачем всё так усложнять? — страдальчески протянул Сергей Брак и подтолкнул Митю. — Иди давай! Карл, ты тоже. Потом мы с Петей пойдём.

Квартира оказалась достаточно просторной: из прихожей можно было попасть сразу в спальню, гостиную и кухню. Оглядевшись, мы принесли извинения за вынужденное вторжение хозяйке, которая пыталась накормить ужином двух мальчишек дошкольного возраста, и вернулись на лестничную клетку.

Матвей нахмурился.

— Значица так! — произнёс он. — Мы с Петей заходим первыми и берём на себя гостиную.

Прапорщик Ленивец выразительно откашлялся и покачал головой.

— Это не штурм, а рейд студенческой дружины! — напомнил он.

— Вот и я о том же! — едва слышно пробурчал Брак.

Громила страдальчески вздохнул и внёс в свой план корректировки.

— Ладно-ладно! Мы с товарищем Браком займёмся официальной частью. Петя, Митя, вы сразу проходите в гостиную. Карл — на тебе спальня.

— А как мы внутрь попадём? — засомневался Карл. — Постучим, они нам не откроют или откроют через полчаса, когда уже в пристойный вид себя приведут. А ломать — не вариант. Чтобы ломать — ордер нужен.

Матвей нахмурился и посмотрел на прапорщика, тот ответил ехидной улыбкой.

— Так это… — пуще прежнего насупился громила. — Надо соседа снизу из квартиры выдернуть. Ему точно откроют, если он права качать начнёт! Мол, шумят и всё такое прочее!

— Да дверь не заперта! — уверил я всех. — Могу об заклад побиться, что так и есть! Жалоба соседей на шум, незапертая дверь — вот и зайдём. Оснований вполне достаточно!

Ленивец уточнил:

— Дверь сам проверять будешь?

— Ну так!

Прапорщик кивнул Матвею, и тот скомандовал:

— Поднимаемся!

Мы взбежали на третий этаж, а там мне даже сверхспособности задействовать не пришлось, поскольку дверь и в самом деле оказалась не заперта. Она подалась и сразу упёрлась во что-то, послышалась непонятная возня и девичий писк — как оказалось, наше появление спутало все карты тискавшейся в темноте прихожей парочке.

Молодой человек едва держался на ногах, барышня в расстёгнутой кофточке соображала немногим лучше кавалера, Матвей легко выдернул их на лестничную клетку и посторонился сам.

— А чего это вы? — заплетающимся языком потребовал объяснений студент, как-то очень уж заторможенно отреагировав на вторжение посторонних.

— Так на вечеринку пришли! — рассмеялся Брак.

Матвей махнул рукой:

— Заходим!

И я первым шагнул через порог. В квартире оказалось сильно накурено, но табачный дым терялся на фоне приторно-сладкого запаха чего-то жжёного — то ли карамели, то ли зефира. Карл сразу свернул в спальню, а мы с Митей нацелились на дверь гостиной, силуэт которой подсвечивали всполохи света. Ещё там витали пронзаемые яркими лучами сизые клубы дыма, как бывает, когда хулиганьё начинает курить в кинозале прямо на своих местах.

В кинозале⁈

Я ухватил Митю за руку и шепнул:

— Проектор! Работаем!

Тот вспомнил мой рассказ о походе в фотоателье и враз подобрался, а я быстро пересёк прихожую, заглянул в гостиную и обнаружил, что на превращённой в экран простыне в соблазнительном танце изгибается изображение полуголой дамочки, а процессу её избавления от нижнего белья увлечённо внимает с десяток разместившихся на диванчике, паре кресел и даже просто кинутых на пол подушках парней. На медных ориентальных тарелках дымились вставленные в длинные мундштуки тонкие сигареты.

Эту деталь я отметил за миг до того, как в спальне раздался женский визг, а следом пронзительно заорали в прихожей:

— Облава!

И сразу — вспыхнуло! Заправленная в проектор плёнка занялась ослепительным огнём, изображение пропало, на простыне возник белый прямоугольник, кто-то вскочил с диванчика, но не попытался прошмыгнуть мимо меня, а ринулся в дальний угол комнаты. Выхода там не было, и я потратил мгновение на нейтрализацию тепловой энергии, а только плёнка перестала полыхать, и — хлопнуло!

Оператор безыскусным силовым выплеском пробил стену и нырнул в дыру.

— Чёрный ход! — завопил Митя и бросился в погоню.

Опередив меня буквально на пару шагов, он заскочил на кухню, и тут же хлопнуло вновь, а пространство перетряхнули на сей раз куда как более мощные искажения. Что-то с грохотом обвалилось, но это уже где-то дальше, это уже не в квартире.

Завалившийся кухонный гарнитур заблокировал выход в прихожую, удар в дверь с той стороны не сумел распахнуть её, лишь заставил приоткрыться сантиметров на пять. Я выругался и вслед за Митей выскочил на лестницу чёрного хода. Пролёта вниз больше не было, лишь торчали обломки балок да парой этажей ниже грудились обломки ступеней.

Нам наверх!

Я предельно чётко ощутил волну энергетических искажений и сообразил, что беглец вошёл в состояние резонанса, а дальше меня продрало ещё одним выплеском помех, столь же резким, хоть и заметно слабее предыдущего. Это вслед за Антоном вошёл в резонанс Митя.

Зараза! Мне-то нельзя! Только и остаётся, что набирать потенциал на пределе своей невеликой мощности!

Сила тяжести вдруг рывком подскочила едва ли не на порядок, навалился невыносимый груз, заскрипели ступени. Я продрался через гравитационную аномалию и каким-то чудом успел заскочить на чердак прежде, чем вниз обрушился очередной пролёт лестницы.

На первых секундах резонанса превосходство в голой мощности у Антона было не так уж и велико, но вот если упустим время, тогда — хана. В позиционном противостоянии с золотым румбом нам ловить нечего. Митя осознавал это не хуже моего, поэтому заорал:

— Стоять! — И бесстрашно ринулся вслед за беглецом в чердачное окно, чтобы немедленно поймать силовой выпад. Выставленный им щит сдержал удар, но парня смахнуло с крыши будто пушинку.

Я этой ошибки повторять не стал и, задав целью производимые беглецом искажения, метнул в окошко пару автономных шаровых молний, а сам рванул вдогонку за ним по чердаку. Всерьёз достать Антона простенькими зарядами не рассчитывал, вместо этого намеревался запутать его и заставить проявить активность.

Не вышло!

Силовые сгустки в один миг погасли, я просто перестал их ощущать, а дальше что-то ухнуло на улице, дом дрогнул, качнулся под ногами пол, посыпалась на голову пыль — не иначе это прилетело сброшенному с крыши Мите. Энергетический фон перетряхнуло, и на какой-то миг я предельно чётко уловил островок стабильности, коим сделался закрывшийся щитами Антон.

Лови!

Я выстрелил выплеском искажений, попутно напитал их деструктивными вибрациями, а заодно вбросил гармонию источника-девять. И хоть до идеала эту технику ещё не довёл, свою роль сыграл элемент внезапности: удара снизу Антон определённо не ожидал. Внутренний потенциал он удержал, а вот из резонанса — вылетел.